Халед Мансур

Как на вас, как на сотрудника ООН, повлиял взрыв в отель Canal? Заставило ли это вас переосмыслить то, чем вы занимались или где работали?

Теракт в штаб-квартире ООН в Багдаде, с одной стороны, опустошил меня, но также радикально изменил мое представление о жизни и об усилиях по оказанию гуманитарной помощи.

Я был в машине на пути в офис, всего в нескольких сотнях метров от здания, когда произошел взрыв и оно рухнуло. Я не пострадал физически, но психологическая травма была огромной. От коллег, с которыми я работал всего несколькими часами ранее, либо ничего не осталось, либо их останки лежали под простынями на парковке. Меня до сих пор иногда преследуют кровь и тела, к которым я прикасался, когда ощупью пробирался по темным пыльным коридорам. Остаток дня и вечер я провел, объезжая с иракским коллегой Багдад, чтобы проверить раненых, связаться с семьями и утешить их.

Я был очень зол на ООН, на глупых, кровожадных террористов и, вероятно, в итоге на себя за то, что выжил, в то время как 22 человека погибли. Это то, к чему я пришел за месяцы и годы психотерапии и рефлексии. Оглядываясь назад, я все еще чувствую скорбь из-за огромной потери жизней и возможностей, но я также многому научился. Я смог вернуться к работе в зонах конфликтов и более критически переосмыслил то, почему это произошло и можно ли было вообще этого избежать.

Двадцать лет спустя, что этот теракт значит для вас и вашей работы?

После несколько месяцев перерыва, чтобы оплакать эту огромную потерю, я постепенно стал возвращаться к работе. Два года спустя я даже работал пресс-секретарем ООН в Бейруте во время израильской 33-дневной бомбардировки Ливана в 2006 году. Это не означает, что я снова смог стать тем, кем был утром 19 августа 2003 года, до того, как произошел теракт. Мне хочется думать, что я стал более чутким и внимательным, стал больше понимать ограничения гуманитарной работы и необходимость масштабных реформ в международной системе управления.

Я много размышлял о политизации гуманитарной помощи и 10 лет спустя даже разработал курс постдипломного образования по этому вопросу и преподавал на юридическом факультете Американского университета в Каире. Эта политизация как раз и стала более институционализированной в Афганистане в 2001 году и перешла на более глубокий уровень интеграции в 2002 году в месяцы подготовки к войне в Ираке. И это не изменилось, как мы видели в Сирии, Йемене, Афганистане, Израиле и Палестине, Мьянме и других катастрофах за последние 20 лет. Неудивительно, что общественное мнение на Ближнем Востоке и в Южной Азии настроено против ООН и других гуманитарных организаций, которых обвиняли в том, что они превратились в предвзятый инструмент Запада.

... Ничто из этого не оправдывает, а тем более не обосновывает порочную стратегию террористических группировок. Это скорее попытка понять среду, в которой эти группы вербуют членов и действуют. Это также попытка продемонстрировать негативное воздействие на ни в чем не повинных людей, которые оказались под влиянием политических махинаций международного сообщества, с одной стороны, и вооруженных групп (или государств), которые контролируют их жизни, с другой стороны.

Что сегодня означает этот теракт и реакция ООН для мира?

Гуманитарные работники не мечтатели-идеалисты, и многие из них понимают, насколько их работа политизирована и насколько инструментализирована их жизнь. И многие из гуманитарных сотрудников с наиболее реалистичным видением считают свою роль в различных зонах конфликтов несостоятельной.

Есть настоятельная необходимость в восстановлении значимости гуманитарных принципов путем практических мер по преобразованию финансирования и систем управления, а также повышению прозрачности оказания помощи. Нам нужно спасти эту благородную миссию, чтобы она не превратилась просто... в [церемониальный] инструмент... потому что, если этого не удастся достичь, этот инструмент вскоре станет бесполезным, а гибель гуманитарных сотрудников в Багдаде и во многих других местах будет считаться всего лишь сопутствующими потерями.

Мы должны освободить сотрудников гуманитарных организаций и сами организации от этого бремени. Это, а не все те мероприятия, которые пройдут по всему миру в 20-летнюю годовщину этой бойни, и стало бы по-настоящему данью памяти моих погибших коллег.